Генерал-прорыв и его гвардейцы

Немцы сидели здесь почти 500 дней. Они создали мощную сеть укреплений, густо насытив свою оборону огнем. Это В было ТО КОЛЬЦО, которое. по замыслу немецкого командования, должно было стать непроницаемым для наших войск и не дать частям Ленинградского фронта ни при каких условиях соединиться с Волховским.
И вот это кольцо затрещало от мощных ударов советских войск. Ураган огня забушевал на левом берегу Невы в расположении немецких войск. Наша артиллерия буквально перепахивала замёрзшую землю, в которую зарылись немцы, поднимая на воздух их дзоты, блиндажи, разбивая искусственные препятствия, созданные врагом.
Немцы были ошеломлены этим ударом. По заявлению многочисленных пленных, они допускали возможность нашего наступления, но сила артиллерийского огня, достигавшая невиданной плотности, и последующий натиск пехоты были для них совершенно неожиданными по своим масштабам.
Противник понес от нашего огня огромные потери.
— От моей роты, кажется, ничего не осталось, — растерянно говорит санитар Ганс Петерс. — Я должен был убирать раненых, но кругом было больше трупов, чем тех, кому можно было помочь. Я только успел вытащить двух, а тут налетели ваши, и мне уже ничего не осталось, как сдаваться.
Наша артиллерия обрабатывала немецкие позиции два часа двадцать минут. Советские пехотинцы стояли в это время в траншеях, с нетерпением ожидая сигнала к атаке. И когда этот сигнал прозвучал, цепи бойцов стремительно бросились вперед.
Они выскакивали из траншей на заснеженный лед Невы и по ходам сообщений, по лесенкам яростно рвались вперёд. Траншеи опустели мгновенно. Подразделения, которыми командует т. Симоняк, преодолели Неву за 7—10 минут. Ни один боец не залёг на льду. Быстрота и организованность переправы позволили достичь левого берега с очень, небольшими потерями. Наступательный порыв был так силен, что даже раненые бойцы продолжали двигаться вперёд. Назад никто не оглядывался. С берега было видно, как разорвавшаяся мина ранила в ногу одного из бойцов, но, опираясь на винтовку, он продолжал итти к вражескому берегу.
Немецкие позиции находились на крутом высоком берегу реки. Подход к берегу противник прикрывал густыми проволочными заграждениями, но они в значительной мере были разметены нашим артиллерийским огнем, а оставшиеся не задержали наступавших. Бойцы набрасывали на них плащ-палатки, шинели и продвигались дальше.
Вместе с пехотой в ее боевых порядках продвигались и артиллеристы. Бойцы тащили свои орудия по льду на руках и с помощью пехотинцев 6ыстро вкатывали пушки на другой берег реки. Там, где берег был слишком крут, его подрывали или втаскивали орудия на веревках. Самоотверженно поработали саперы, прокладывая пехоте путь через густые минные поля. Мины были засыпаны толстым слоем снега. Извлечь их было почти невозможно. Но сапёры капитана Соломахина нашли способ взорвать мины под снегом, и наши бойцы преодолели миннoe ноле без потерь.
— Вперёд за город Ленина! — этот лозунг неумолчно гремел над полем боя. С ним бойцы ворвались во вражеские траншеи и дрались с невиданным подъёмом и с яростным ожесточением. Проявляя исключительный героизм, гвардии старший сержант орденоносец Ляшенко первым ворвался во вражеские траншеи и гранатами истребил 10 немцев. Остальные бросились бежать, но Ляшенко со своим отделением смело преследовал их, продвигаясь в глубину вражеской обороны.
Орудийный расчёт Гнатышина всё время шел вместе с пехотой. Два немецких пулемёта открыли огонь по нашим стрелкам. Гнатышин немедленно вступил с ними в борьбу и разбил оба пулемета.
Немцы обрушили по орудию жестокий миномётный огонь, но Гатышин, тяжело раненый, продолжал вести огонь и подавил два немецких миномета.
Так дрались наши бойцы.
Уже в первые часы боя наши подразделения прочно зацепилась за левый берег реки, выбили немцев из нескольких опорных пунктов и стали продвигаться в глубину вражеской обороны. Этого продвижения не смогли приостановить контратаки подброшенных немцами из глубины резервов. В одну из контратак немцы бросили 16 танков, которые подошли вплотную к нашей пехоте. Этот удap приняли советские артиллеристы. Они вели борьбу с танками, стреляя прямой наводкой. После того, как артиллеристы разбили 6 немецких танков, остальные повернули и ушли с поля боя. Положение на участке было восстановлено, и наше подразделение вновь продвинулось вперед.
Так начался прорыв кольца немецкой блокады, которую германское командование на весь мир объявило непреодолимой.

Майор С. ФАРФЕЛЬ.
 (Газета «На страже родины»).
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 18 января.

Домик сотрясался от грохота зениток, резко позванивали и дребезжали стёкла. Заместитель командира по политчасти Пётр Шелепо в распахнутом полушубке, не спеша, ходил по избе.
— Вот немцы опять летят на Ленинград, — говорил он, — бросать бомбы на хилые дома, на наших жён и матерей... Не может быть для нас покоя ни минуты... Настал час расплаты с немцами..
Огарок восковой свечи тускло освещал комнату. На скамьях, на табуретках сидели сосредоточенные бойцы — участники штурмовой группы. Обнимая автомат, слушал младший сержант Тарасюк. Приклонился к стенке сержант Кривоногов. Не спускал глаз с Шелепо казах Салтибулдиев...
— Вы первыми ворвётесь на вражеский берег, — продолжал заместитель, командира. — Опасно это? Да. Трудно? Конечно. Огонь будет страшный, испытание великое. И кто его не в силах выдержать или в себе не уверен, или сердцем слаб, пусть скажет сразу. Есть такие?
Тихо стало в избе. Вечной показалась минута молчания. Люди смотрели друг на друга, как бы испытывая свои силы, свою выдержку, как бы проверяя себя и товарищей, люди, вызвавшиеся пойти на всё, на смерть ради Ленинграда...
— Нема у нас таких, — нарушил молчание Тарасюк.
— И не будет, — подтвердили другие.
— А раз так, — заключил Шелепо.— станем помнить данную клятву. Для нас теперь не существует опасности, ни снарядов, ни пуль, ничего на свете. Мы в роде как бронированные и смотрим только вперёд. Дзот попался, — сделай советским, не выходит, — взорви. Автоматчик вражий строчит, — уничтожай. Хозяйствовать, как следует, чтобы всё убрано было...
А потом люди заговорили о предстоящих делах. Берег, по которому придется взбираться, крутой и скользкий. Хорошо бы побольше «кошек» захватить, да и веревки еще нужны. Диски для автоматов нужно иметь в запасе.
И слушая эти рассудительные речи простых советских солдат, видя их спокойные лица, особенно проникаешься уважением к их выдержке и хладнокровию. Нет, они не думают о смерти, об опасностях, связанных с переправой, они заботятся о том, как лучше решить боевую задачу.
...Переправа началась в полдень. Уже больше двух часов продолжалась артиллерийская подготовка. Противоположный берег, черные развалины снесённой деревни окутала дымная поволока. И трудно было определить. что делается там, в логове врага. Одно было ясно        — немцам приходится жарко.
Командир роты младший лейтенант, Владимир Михайлов и сержант Кривоногов, участники штурмовой группы, лежали в траншее у самого берега. Они нетерпеливо ждали          условного сигнала. Каждый мысленно избрал себе кратчайший маршрут по льду к тому берегу.
Михайлов скомандовал:
— Вперёд!
Бойцы соскользнули с обрывистого берега на снежный покров реки и побежали быстро, не оглядываясь. Поднимая фонтаны воды и осколки льда, рвались снаряды. Откуда-то сбоку застрочил пулемёт. У самых проволочных заграждений упало несколько бойцов. Но рота Михайлова, почти вплотную прижимаясь к огневому валу, уже ворвалась в фашистские окопы, в населённый пункт и, не задерживаясь по трупам немцев пошла, дальше в лес. А реку уже пересекали новые отряды бойцов. Несли на руках лёгкие пушки артиллеристы. В воздухе пронеслись наши штурмовики. Наступление началось...
Мощный огневой налет нашей артиллерии расстроил оборонительную систему немцев, разнес вдребезги укрепления, а дружный бросок пехоты заставил фашистов, отходить в глубину. Штурмовые группы блокировали отдельные огневые точки, подрывали вражеские дзоты. Сержант Кривоногов забросал гранатами немецкий крупнокалиберный пулемёт, уцелевший на фланге. Младший сержант Тарасюк расправился с несколькими автоматчиками, укрывавшимися в развалинах здания.
Самый серьёзный бой роте Владимира Михайлова пришлось вести примерно в километре от берега. Здесь у немцев на опушке леса был создан мощный узел сопротивления. Не давая немцам опомниться, бойцы ворвались в блиндажи. Сам командир в упор расстрелял 5 фрицев. Сержант Павлов убил двух немцев, а двух взял в плен.
Не задерживаясь на отбитых у немцев рубежах, батальон т. Собакина стремительно преследовал фашистов. Наступали по лесу, по снегу, по занесенным тропкам. Автоматчики вылавливали оставшихся в тылу «кукушек». Комбат и его заместитель неотрывно двигались за бойцами, чётко управляя их действиями, поддерживая связь с артиллерией. И уже к вечеру наши бойцы глубоко вклинились в немецкую оборону, захватив две артиллерийских батареи, несколько складов с боеприпасами и истребив около 200 гитлеровцев.
Командный пункт расположился в просторном блиндаже. За столом над картой склонились командир Шорстнев и заместитель командира Говталенко. Вернувшийся с передовой офицер связи докладывал обстановку.
— Здесь, в болоте, немцы сосредоточили несколько танков и до роты пехоты. Видимо, собираются в контратаку...
— Вот мы сейчас проверим, — перебивает ого Говталенко.
...Вторые сутки идёт бой. люди устали, но настроение у всех бодрое и торжественное. Поработали на-славу, прогнали немцев на 5—6 километров. Захвачено 25 орудий, 20 грузовых и легковых машин, 9 складов с продовольствием, 8 артиллерийских складов... Многие бойцы вооружились трофейными автоматами.
В сумерках люди в белых халатах углубляются в лес, обходят посёлок с фланга. Трещат выстрелы. На дороге громыхают переправившиеся через реку тяжелые танки. На башнях надпили: «Непобедимый», «Кровь за кровь!», «Суворов». На броне сидят, прижимая к груди автоматы, советские десантники.
Устремив пушки в сторону немцев, мчатся наши танки.
Все двигается, все в пути. Войска Ленинградского фронта уже соединились с войсками Волховского. Блокада Ленинграда прорвана!

Капитан И. ФРАНТИШЕВ
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ. 18 января.

Всё было просто. И всё было потрясающе величественно. С рассветом начался в этих местах обычный будничный день войны. А около полудня совершилось событие, которое сделало этот день поистине историческим.
В перелеске разведчики Ленинградского фронта встретили разведчиков с Волхова. А вскоре возле железнодорожной насыпи навстречу друг другу выбежали возбуждённые боем, опалённые шлиховым дымом, усталые и восторженные бойцы двух батальонов. С ленинградской стогны двигался батальон капитана Фёдора Собакина, который только что яростной атакой выбил немцев из рабочего посёлка № 1. Со стороны Волхова батальон вели капитан Демидов и его заместитель рослый украинец Василий Гараджа. Они только что собрались развернуть батальон и начать наступление на высоту, как услышали:
— Там наши!
— Кто?
—Ленинградцы!
Суровы законы войны. Чувство небывалой силы, переполняло сердца фронтовиков,
но люди сдержали на какой-то миг это чувство. Строго, по-военному проверили они, знает ли вторая сторона условный Пароль встречи. Да, знает! И тогда бросились бойцы навстречу друг к другу. В воздухе загремело: «Ура!», «Да здравствует Сталин!», «Да здравствует Ленинград!» Бывалые воины бросались на шею друг другу и застывали в крепком солдатском поцелуе. Усаживались тут же на снегу, вытаскивали кисеты, потчевали друг друга табаком и начинали взволнованные братские беседы о боях и походах, о героических подвигах, о Ленинграде, который дорог сердцу каждого советского человека.
Донецкий шахтёр Николай Белозёров — командир роты разведчиков с Волховского фронта — говорит молодому бойцу-ленинградцу Павлу Салащенко:
— Мы всё знали о Ленинграде. Мы знали, что немецкая сволочь обстреливает Ленинград из орудий. Мы знали, как холодно было в Ленинграде прошлой зимой. И знали мы хорошо, как героически держались ленинградцы, как готовили они для себя оружие и боеприпасы. Всей душой рвались мы навстречу вашим наступающим подразделениям, чтобы вложить свою долю в дело освобождения Ленинграда.
— Как заговорили наши пушки и как пошли мы в атаку, побежали фрицы подальше от Ленинграда, — говорит, улыбаясь, красноармеец Иванов пожилому «волховчанину» Алексею Нескоблину.
— А сколько ты, папаша, убил немцев?
— А черт их знает, сколько! В бою не сосчитаешь. Много. Уложили мы их тысячи под Ленинградом. Уложим всех до одного.
Каждый участник этой неповторимой, волнующей встречи, каждый боец этих двух батальонов, прорвавшихся навстречу друг другу по трупам немцев, каждый из них — ИСТИННЫЙ герой великой отечественной войны. Капитан Фёдор Собакин— собран, как пружина. Это беззаветно храбрый человек. Его батальон за последние дни захватил селение Марьино и два рабочих посёлка. Сегодня утром Фёдор Собакин нащупал слабое место в обороне немцев и, не медля, принял решение: атаковать! Его орлы лихим русским ударом опрокинули немцев и соединились с передовыми частями волховчан. Ленинградец командир роты Михайлов вот уже
много дней беспрерывно ведёт наступательные бои. Он давно не смыкал глаз, но полон энергии и воли. Рота Михайлова первой взобралась на крутые склоны левого берега Невы, первой атаковала укреплённые позиции немцев, вышибла их из дзотов и стремительно гнала на запад.
— У нас в батальоне в дни учений побывал Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов,—рассказывают бойцы батальона Собакина боевым друзьям волховчанам.
— И у нас побывал Климент Ефремович, — говорят бойцы батальона Демидова.
Оба батальона дали слово товарищу Ворошилову быть первыми в наступлении при прорыве вражеской блокады. И они своё олово сдержали!
*
Мы входим в рабочий посёлок № 5. Два часа назад отсюда выбили немцев. Дымятся развалины. Вокруг голые трубы. Но везде царит оживление. У колодца и землянок, на снегу, почерневшие от пороховой гари, сидят бойцы. Здесь волховчане и ленинградцы, здесь участники славной битвы за освобождение великого города Ленина. Вокруг изрытая снарядами освобождённая земля. По ней открыта дорога из Ленинграда в глубь страны. А новые батальоны и полки окружают немцев и стремительно гонят их прочь от священных стен Ленинграда.

Майор В. КАРП.
Капитан М. ДНЕПРОВСКИЙ.
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 19 января.